Одиноко брела старушка
Через двор, по дороге домой.
А немного поодаль девчушка
Испугалась собаки хромой:

Громко всхлипнула, задрожала;
Куклу Машу прижав к груди,
К своей матери подбежала
С криком: «Мамочка, защити!»

Мама дочери улыбнулась,
Приголубила, наклонясь.
А старушка, вдруг пошатнулась
И осела, за сердце держась.

Не внезапность в том крике звонком
Довершила в груди надлом –
Фраза, сказанная ребёнком,
Ей напомнила о былом:

Годы молодости беспечной…
Он уверенность ей внушал;
Говорил о любви сердечной,
Но узнав про «живот» – сбежал.

«Коль ему не нужна забота,
То и мне», – рассуждала мать.
А внутри незаметный кто-то
О себе ей давал понять:

«Это я, это твой ребёнок.
Ты не видишь, но можешь узнать.
Потерпи, наберусь силёнок,
Чтобы вскоре тебя обнять.

В эту трудную жизни минуту
Ни отца, ни себя не кори.
Я тебе улыбаться буду
На кроватке в лучах зари.

От тебя попрошу лишь ласки –
Пусть хоть изредка, перед сном
Почитай мне из книжки сказки:
«Теремок», или «Кошкин дом».

Не заметишь, как возрастая,
Я помощником стану тебе.
Я любить тебя, дорогая,
Буду в радости и в беде…»

Только голос тот не желала
Слушать девушка: «Точка. Нет!»
И решительно постучала
В час назначенный в кабинет.

Ей хотелось «освободиться»…
Дан наркоз и подходит врач.
Но внезапно, сквозь сон девица
Услыхала младенца плач.

Что казалось совсем не важным,
То стонало, кричало в груди:
«Нет, не надо!.. Прошу!.. Мне страшно!..
Мама, мамочка, защити!..»

В тот ненастный осенний вечер
Дома девушке не спалось:
Больше детской не слышно речи, –
Что-то в сердце оборвалось.

После – жизнь, словно третьего сорта.
В одиночестве стала стареть.
А не будь рокового аборта,
Уж могла бы внучат иметь…

Но сегодня, в одно мгновенье
Вновь обрушилось словно гром
То далёкое преступленье,
Что скрывала в себе тайком…

Сердобольный народ собрался:
Валидол положили в рот;
Парень вызвать врачей пытался,
Набирая несложный код.

Люди, медиков ожидая,
Созерцали, не в силах уйти,
Как несчастная, умирая,
Повторяла: «Прости, прости…»

Вдруг разгладились складки кожи,
И покой на лице застыл.
И сказал из толпы прохожий:
«Видно Кто-то её простил».

Юрий Вилюгов

"Но Сын Человеческий, пришедши,
найдёт ли веру на земле?"
(Луки 18:8)

Случилось некогда: мудрец
Оповестил народ о том,
Что водоёмы все вконец
Иссохнут скоро. А потом,

На смену той воде – иная
Воздаст дождём земле сполна.
И люди, жажду утоляя,
Вкусив её, сойдут с ума...

Никто не воспринял всерьёз
Слова пророка. Лишь старик
Поверил в подлинность угроз
И снёс все чаши на родник.

Заполнил он сосуды впрок,
И тотчас засуха пришла.
Как предвещал мудрец-пророк,
Вода с источников ушла.

Колодцы высохли, пруды;
И люди падали без сил...
Один старик не знал беды –
Тот, что запас себе носил.

Как вдруг, для жаждущих в угоду,
Вернулась влага в их дома.
И поглощая жадно воду,
Все, как один, сошли с ума.

Но, сохранив запас в сосудах,
Лишь старец не был поражён.
А потерявшие рассудок
Считали, что безумец он.

Не в силах выносить насмешки,
Старик всё вылил сгоряча,
И мутной жидкостью поспешно
Наполнил чашу из ручья.

И выпив новый тот состав,
Ума лишился старец сразу.
Безумцы же, возликовав,
Решили, что обрёл он разум...

Сей сказ – легенда, то есть миф;
Но аналогии найдутся:
Когда мы вере изменив,
Уподобляемся безумцам.

Не бережём порою мы
Запас живой воды чудесной;
И поражаются умы,
И отдаляется Небесный.

Юрий Вилюгов

Он висел, внушительных размеров,
На груди с фасоном «декольте»,
Отражая моду, а не веру,
Искажая, данный нам Завет.

Разве, - то имел в виду Спаситель,
Говоря: «Последуйте за Мной!
Крест свой тяжкий, как и Я, несите
В жизни вы повсюду за собой».

Как нес Он, тяжелый, деревянный,
Неудобный тот, Голгофский, крест –
Для Себя орудье смертной казни.
Ни воды напиться, ни присесть…

Изнывая, изможденным телом,
Зная, что мученья впереди,
Под удары римлян оголтелых,
Под насмешки и плевки толпы.

Шел вперед, с лицом, залитым кровью,
В гору поднимаясь, что есть сил,
Преисполнен неземной любовью,
Даже к ним, мучителям Своим.

За Христом идем мы в жизни этой,
Чтоб с Ним в Небе встретиться потом,
Свято веря Новому Завету,
Жизнь свою, отождествив, с Крестом.